Оказывается, не все считают, что 27 января 1945 года Нойхаузен брали с боем

Штурм или окружение?

Свою статью начну банально: к нам в редакцию пришло письмо. От гурьевчанина Виталия Владимирова. Привожу выдержку из этого письма.

«В последнее время на страницах газеты публикуются материалы о штурме г. Нойхаузен, проводятся реконструкции штурма с пулеметами, орудиями, минометами.

В тоже время на стенах жилых домов нет ни одной пулевой царапины, ни одно здание не разрушено, не повреждена ни одна ДОТ. Участники ВОВ утверждают, что никакого штурма не было, а г. Гурьевск был взят без боя после окружения. Если это так, то газета искажает исторические события. Хотелось бы узнать через «Наше время», как все это было».

О как! По-видимому, то, что до этого годами трактовалось - на основе исторических фактов и соответствующих источников, разумеется, - именно как штурм важнейшего немецкого укрепленного пункта вкупе с не менее важным аэродромом (об этом я и сама, кстати, узнала, будучи еще студенткой истфака тогдашнего КГУ) уже не является непреложной истиной? А главное, почему в таком случае обвинение в «искажении исторических событий» прозвучало исключительно в адрес нашей газеты и только сейчас, хотя термин «штурм» употреблялся везде и вся – и небезосновательно, неопровержимо! – на протяжении нескольких десятилетий до этого? Что это: желание на пустом месте создать сенсацию или просто подкинуть газете «идейку», что вот, мол, «мы так считаем, а вы, журналистыисторики разберитесь – это ваша работа!» Ну что ж, если у кого-то есть хоть какие-то сомнения, попытаюсь отстоять еще в советское время не вызывавший их постулат.

«Здесь были ужасные бои!»

Разумеется, первым моим собеседником стал рекомендованный мне для общения в письме Владимирова непосредственный участник тех событий 27 января 1945-го, ныне проживающий в Калининграде, в то время механик-танкист ст. сержант Борис Пирожков. Однако Борис Петрович, к моей радости (не оттого что здесь происходило, конечно, – упаси Бог!), сразу же подтвердил точку зрения всех, кто утверждает, что это был штурм - ну или взятие - города:

- Да Вы что! Здесь были просто ужасные бои! Я был в составе 1-го танкового корпуса 39-й армии генерала Людникова. Мы после жестоких боев в Гросс-Скайгиррене (сейчас это пос. Большаково), Наутцкене (Добрино), Конрадсвальде (Константиновка) и Кнеппельсдорфа (Рассвет), где столько наших положили, вышли в тыл к немцам и штурмовали город со стороны замка. Другие соединения шли с юга по правой и левой стороне. Город несколько раз переходил из рук в руки. Доходило и до рукопашной схватки. Замок тоже немцы обороняли очень серьезно: с одной стороны мы, с другой – фрицы. Поэтому и был он так сильно обстрелян. За аэродром тоже была тяжелейшая схватка. А население сидело по подвалам. Здесь еще ведь было столько беженцев!

- Борис Петрович, - спрашиваю, - а как же мнение нашего читателя о том, что в Нойхаузене и все дома остались целыми, и ДОТы тоже…

- Ну не все ведь могло быть уничтожено, а только там, где шло наше наступление, где сопротивлялись немцы. Да и уже действовало указание беречь мирное население, жилые дома. А ДОТы на то они и ДОТы – их так просто не разрушишь.

За взятие Нойхаузена штурмовавшим вручили по благодарности Верховного главнокомандующего, которые за простое, «мирное», окружение врага уж точно никак не давались…

Как это было…

В подтверждение слов Бориса Петровича можно привести и отрывок из сводки Совинформбюро за 27 января 1945 года: «В течение 27 января на кенигсбергском направлении наши войска, продолжая наступление, овладели городом и железнодорожным узлом Гердауэн, а также С БОЯМИ ЗАНЯЛИ более 300 других населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Постниккен, Шааксвите, Галлгарбен, Повунден, Кнеппельсдорф, НОЙХАУЗЕН (7 километров северо-восточнее Кенигсберга), Штайнбек, Борхерсдорф». А уже в более детальной части сводки читаем: «На Кенигсбергском направлении части н-ского соединения с боями преодолели лесной массив западнее реки Дайме. Стремительным ударом наши бойцы заняли населенный пункт Нойхаузен, находящийся в 7 километрах северо-восточнее Кенигсберга».

Еще одним доказательством того, что наш город не был для Красной армии легкой прогулкой, служат воспоминания человека, стоявшего по другую сторону «баррикад» - тогдашнего коменданта крепости Кенигсберг Отто фон Ляша: «27 января противник подошел к линии Нойхаузен-Уггенен -КармиттенПовунден, а на другой день без особого сопротивления пересек дорогу Кенигсберг-Кранц и стал медленно продвигаться на запад Земландского полуострова. Особенно сильным был напор русских по дороге Лабиау-Кенигсберг и к югу от нее. Сюда был спешно переброшен из Мемеля разведбатальон 58-й пехотной дивизии; ведя гибкую оборону во взаимодействии с батальоном «тигров», он сумел 26 января приостановить наступление на Нойхаузен в районе Правтена. Существенную помощь оказал введенный в бой позднее гренадерский полк, выделенный 4-й армией. В боях под Нойхаузеном участвовал и фольксштурм… Нойхаузен несколько раз переходил из рук в руки и 28 января был окончательно потерян». Думается, что комментарии тут, как говорится, тоже излишни.

И еще свидетельства

Начальник реставрационной мастерской Гурьевского Музея истории и культуры и участник клуба исторических реконструкций Александр Павленко:

- Для реконструкции штурма Нойхаузена мы специально выбрали участок, где были непосредственно немецкие позиции, блиндажи. Провели изыскания и нашли немецкие пуговицы, множество гильз, осколков от снарядов. И это лишь маленький участочек гитлеровской обороны! А ДОТы были пунктами боепитания, и это не означало, что во время боя их надо было обязательно равнять с землей. Хотя, к примеру, там, где сейчас «Санта-Барбара», был поселок, и немцы так ожесточенно сопротивлялись, что его просто стерли с лица земли.

О том, как это было, каждый год во время реконструкции штурма Нойхаузена рассказывает и ее бессменный ведущий - известный калининградский историк, писатель и краевед Авенир Овсянов. Об этом же – книга о штурме Кенигсберга Алексея Губина и Виктора Строкина.

По поводу «целых домов». За 65 лет во время нескольких ремонтов можно скрыть даже осколочные дыры, не то что какие-то царапины. Это, во-первых. Во-вторых, центр города, по мнению многих исследователей, в то время располагался вокруг замка и кирхи (что было нормальным для орденского города) и вдоль парка и нынешнего Калининградского шоссе, то есть где шли основные бои. И там немецких домов - единицы. Что касается ул. Ленина, то здесь просто не было таких жестоких столкновений, поэтому дома и уцелели. Но и то старожилы вспоминают о «прорехах»: к примеру, Любовь Илюшина, живущая в Гурьевске с 1951 года, говорит, что много полуразрушенных домов стояло и на ул. Лесной, и даже рядом с нашей редакцией – чуть в глубине сегодняшней детской площадки! Иные дома даже восстанавливать не стали, а некоторые построили заново на немецком фундаменте по образу и подобию рядом стоящих.

Суммируя все вышесказанное, в очередной раз становится понятным, что никакое это было не простое «окружение», а жесточайший штурм со множеством жертв, когда войска оставляли позади себя шеренги братских могил… К слову: вы представляете себе, что сказали бы те 595 бойцов, что лежат под плитами гурьевского мемориала, в ответ на утверждение, что они Нойхаузен якобы не штурмовали?