Судьба испытывает сильных духом
Жизнь Александры Кузьминой не раз висела на волоске, но она выжила всем невзгодам назлоГоворят, что Всевышний отпускает каждому из нас столько страданий, сколько мы в силах вынести. Вот и получается, что у одних жизненный путь ровной дорожкой стелется, а других судьба постоянно испытывает на прочность. Из числа последних и жительница Васильково Александра Фёдоровна Кузьмина, которая недавно в 90-й раз отметила свой день рождения и признаётся, что сама никак не ожидала, что судьба отмерит ей такой долгий век. Тем более что жизнь её не раз и не два висела на волоске. Особенно в годы блокады Ленинграда.Из деревни в городРодом Александра Фёдоровна из Орловской области. Выросла в крепкой крестьянской семье, которая до коллективизации имела большое хозяйство.- Мать была из тех простых крестьянок, которые и расписаться-то не умели, - вспоминает моя собеседница. - Зато отец, Фёдор Никифорович, оказался человеком грамотным и работал кладовщиком. Семь классов окончила и наша героиня. Выбраться из деревни в город Шурочке, как тогда называли Александру Фёдоровну, помог старший брат, обосновавшийся в Ленинграде. Устроили её нянькой в одну еврейскую семью, а затем, в 16 лет, - в подковный цех завода «Красный металлист». - Когда в 1939 году началась финская война, мы перешли на трёхсменный режим работы, - рассказывает Александра Фёдоровна. - Подковы лошадей наших конников быстро стирались, заказов поступало очень много, и мы порой даже не уходили домой. На заводе и спали. Военный представитель ходил по цеху и торопил нас: «Девочки, давайте, поднажмём!» А потом началась война. Завод эвакуировали, а молодых работниц возили рыть окопы. Позже Шурочку в числе ещё пяти девчат обучили стрелять из винтовки и поставили охранять территорию завода… Блокадные годы моя собеседница сравнивает с адом: - Сказать, что было голодно, - ничего не сказать. Продуктовые карточки отоварить не всегда удавалось, да и паёк, если посчастливилось его получить, был крайне скуден, потому ели не только траву, которую и варили, и сушили, а потом хрумкали её, как сухари, но и ходили в лес за торфом, размешивали его в воде, получалась коричневая масса вроде творога. Набив ею живот, долго мучались потом от боли… В ход шло всё: клей столярный, голенища старых сапог, ремни… От такой еды у Шурочки стали отказывать ноги. В больнице заплакала: «Доктор, я не хочу умирать!». Пожилой врач, осмотрев её, сказал: «Миленькая, я ничего не могу сделать. У вас последняя стадия истощения». Александра Фёдоровна рассказывает, что она не помнит, как вышла из больницы и, присев на лавочку, заплакала. Не сразу услышала, как какая-то хорошо одетая женщина уговаривает её: «Бабушка, не плачь!». «Да я не бабушка, мне 20 лет всего», - сквозь слёзы ответила Шурочка. Та женщина дала адрес райисполкома, откуда её с таким же десятком женщин повезли к Ладоге. Там в одной из бухт находилось три военных склада, куда и определили их грузчиками, а самое главное – поставили на довольствие. Потом были Волховстрой, овощная база, где можно было сварить картошки и вдоволь наесться. А затем на базу приехал военный и стал вербовать женщин, закончивших семилетку, поехать с ним. Вместе с другими вызвалась ехать и наша героиня. Привёз он их на военный продсклад, куда поступала гуманитарная помощь из Америки – мясные консервы, крупы. Стала Шурочка оформлять накладные на грузы, которые они с женщинами сами и ставили потом на машины. - Тут уж мы наелись от пуза, - улыбается, вспоминая, какие вкусные были консервы, моя собеседница… Однако после снятия блокады Шурочка тяжело заболела воспалением лёгких. Еле выходили её! А потом снова трудовой фронт - в Выборге, в карьере, где пришлось сначала добывать гранит, а потом гравий. Бурили сами, глыбы разбивали вручную кувалдой или ломом. Потом нагружали добытым сырьём вагонетки, а ещё раньше сами же женщины восстановили и вагонеточные пути. На память о том времени осталось у Александры Фёдоровны удостоверение каменщика-забойщика 6 разряда. - Обедать нас водили в офицерскую столовую, - рассказывает она. – Там на столах хлеб был выложен. Мы его в один миг умнём! И тогда стали нам хлеб пайками выдавать… Там же, в Выборге, застало нашу героиню и окончание войны. В соседней военной части такая стрельба началась, что работницы карьера испугались, подумав, что, не дай Бог, снова война с финнами началась. А потом тоже кричать и плакать от счастья стали. «Ты своё уже отработала»Как бы трудно ни жилось и ни работалось в послевоенные годы, а молодость брала своё. Вечерами на танцы бегали. В Выборге и свела судьба Шурочку с бывшим фронтовиком Василием Кузьминым.- Василий Филиппович человеком был золотым, меня всегда жалел, - рассказывает она, - и когда мы с ним потом сюда, в Калининградскую область, жить переехали, работать не разрешал. Говорил: ты своё во время войны уже отработала… Поселилась семья с двумя дочками в Васильково. Завели большое хозяйство, но больше всего радовалась наша героиня саду, оставшемуся после прежних хозяев. Муж ходил в море, обеспечивая достаток семьи, но Александра Фёдоровна всё же ослушалась своего супруга – устроилась вечером полы мыть в одном учреждении. Несколько лет назад тот домик Кузьминых возле самого переезда снесли, на его месте построили добротную пятиэтажку, в которой семья получила просторную квартиру. Но въехала туда Александра Фёдоровна только с дочкой: муж до той счастливой минуты не дожил. Сейчас, оглядываясь на прожитые годы, моя собеседница удивляется: - Как я выжила в войну? Меня ведь и в мёртвые записывали, когда я в госпитале лежала… А осколочек от снаряда, который разорвался неподалёку, когда я завод в первые месяцы войны охраняла, до сих пор в моём теле сидит, напоминая, что всё былое не страшный сон… Ольга ТЧАННИКОВА
 Последние новости
|
 |
